Обмен информацией с окружающей средой

Рощина М.А. Незрячий как субъект информационного обмена.

Глубокое нарушение зрения, существенно изменяя механизмы информационных связей с окружающей действительностью и спектр получаемой информации, накладывает отпечаток на все аспекты жизнедеятельности человека, сказываясь на взаимодействии как с физической, так и с социальной средой. Отсутствие зрения может вызывать множество негативных социальных последствий, обусловленных неадекватным отношением окружающих к возможностям незрячих. При этом невозможность устранения самой слепоты часто отождествляется с невозможностью компенсации ее информационных последствий.

Цель данной статьи – на основе анализа особенностей информационного обмена незрячего с окружающей средой показать трудности и ограничения жизнедеятельности и пути их преодоления, совокупность которых, с одной стороны, во многом определяется социальными причинами, а с другой – сама оказывает существенное влияние на функционирование индивида в обществе. Именно особенности информационного обмена являются первоисточником всех специфичных (социальных, бытовых и др.) проблем инвалидов по зрению, поэтому правильное понимание этих особенностей должно стать фундаментом адекватного отношения общества к незрячим.

У человека сформировалась сложная система анализаторов, обеспечивающая поступление необходимой для нормальной жизнедеятельности информации из внешнего мира. В этой системе на первый план выступают зрительная, слуховая и тактильно-кинестетическая системы, лежащие в основе ощущений и восприятий, имеющих наибольшую познавательную ценность. При этом ведущая роль в процессе чувственного восприятия принадлежит зрению. Сложившись в процессе общественно-исторического развития, такая сенсорная организация человека отражает образ его жизни и характер деятельности.

Зрительные ощущения и восприятия дают человеку наибольшее количество тонко дифференцированных данных широчайшего диапазона. Количество зрительных фиксаций только за один день достигает у человека примерно 100000, хотя далеко не все из них становятся осознанными и информационными, что объясняется избирательностью восприятия.

Человеческий глаз обладает способностью выделять отдельные предметы и пространственные отношения между ними по их освещенности. При этом зрительное восприятие является дистантным – орган зрения способен реагировать на раздражения (излученный или отраженный различными объектами свет), исходящие из удаленного источника.

Зрительный анализатор обладает очень высокой чувствительностью. Зрительные рецепторы являются наиболее совершенными детекторами света.

И.М. Сеченов писал, что глаз различает восемь категорий признаков: цвет, форму, величину, удаление, направление, телесность, покой и движение, что позволяет зрению адекватно отражать действительные пространственные отношения.

Разрешающая способность зрения, способность глаза воспринимать раздельно две точки при минимальном расстоянии между ними, называется остротой зрения. Нормальной (равной единице) считается острота зрения, при которой глаз может различать две точки, угловое расстояние между которыми равно 1 мин.

Важными “достоинствами” зрения являются высокая скорость и обширное поле восприятия. Поле зрения (пространство, все точки которого видны одновременно при неподвижном взгляде) в норме составляет по горизонтали 180°, а по вертикали – 110°. В этих пределах человек способен обозревать предметы и явления целостно, одновременно, во взаимных связях.

Перечисленные свойства характеризуют зрительный анализатор как высокоэффективный прибор и составляют физиологические предпосылки важнейшей роли зрительной системы в процессе чувственного отражения и познания действительности.

“Роль зрительных ощущений в познании мира особенно велика. Они доставляют человеку исключительно богатые и тонко дифференцированные данные, притом огромного диапазона. Зрение дает нам наиболее совершенное, подлинное восприятие предметов” [1].

По разным оценкам человек воспринимает с помощью зрения от 75 до 90 процентов всей получаемой информации.

В процессе восприятия обычно принимают участие несколько анализаторов, однако в зависимости от условий жизни и характера деятельности один из анализаторов становится ведущим. У большинства людей формируется зрительный тип восприятия – зрительный анализатор занимает доминирующее положение. Доминирование зрения настолько прочно, что сохраняется даже при очень глубоких его нарушениях.

Среди лиц с глубокими нарушениями зрения принято выделять две группы: слепых и слабовидящих. Главное различие между ними заключается в том, что у слабовидящих зрительный анализатор остается основным источником восприятия информации об окружающем мире и может использоваться в качестве ведущего в различных видах деятельности (в частности, в учебном процессе, включая чтение и письмо).

Основным параметром определения слепоты или слабовидения служит острота зрения. Лица, имеющие остроту зрения на лучше видящем глазу при использовании обычных средств коррекции (очки) от 0 до 0,04 от нормальной включительно, считаются слепыми, от 0,05 до 0,2 – слабовидящими.

Обычно резким снижениям остроты зрения сопутствует нарушение поля зрения, однако и самостоятельные серьезные его нарушения ведут к слепоте. Так, лица с сужением поля зрения до 10° относятся к практически слепым (инвалиды I группы), так как этот дефект существенно затрудняет их деятельность.

Как и в норме, у большинства слабовидящих наблюдается зрительно-двигательно-слуховой тип восприятия. Как показывают исследования тифлопсихологов, только при наиболее значительных снижениях остроты зрения (ниже 0,04 от нормы), когда большая часть предметов и явлений не может быть адекватно воспринята визуально, доминирующее положение занимают кожно-механический и двигательный анализаторы, лежащие в основе осязательного восприятия. Однако зрительный анализатор в зависимости от уровня остроты зрения и характера деятельности продолжает в той или иной мере принимать участие в процессе восприятия. А в некоторых видах деятельности, не требующих тонкой зрительной дифференцировки, например, при ориентировке в большом пространстве, аномальное зрение даже при очень низкой его остроте может занимать ведущее положение.

Глубокое нарушение зрения существенно изменяет механизм получения информации об окружающей действительности, а также ее качественный и количественный состав. Однако сокращение или даже полное выпадение зрительных ощущений не означает, что слепые лишаются всей той информации, которая в норме воспринимается визуально, и им недоступны все виды деятельности, в которых у зрячих людей существенно задействовано зрение.

Врожденные или приобретенные дефекты зрения (заболевания прозрачных и преломляющих сред глаза, сетчатки, зрительного нерва, поражения зрительных зон мозга и т.д.) вызывают вторичные функциональные отклонения (снижение остроты зрения, сужение или выпадение частей поля зрения, нарушение свето- и цветоощущения), которые приводят к значительному сокращению зрительных ощущений и восприятий или их полному отсутствию. Это влечет дальнейшие отклонения во внутренних информационных процессах: уменьшается количество представлений, ограничивая возможности формирования образов воображения и памяти; происходят качественные изменения системы взаимоотношений анализаторов; возникают специфические особенности в процессе формирования образов, понятий, речи, в соотношении образного и понятийного мышления. Значительные изменения происходят в физическом развитии: нарушается точность движений, снижается их интенсивность. Все это существенно изменяет механизмы познавательной и практической деятельности слепых.

Кроме того, факторы зрительной недостаточности могут порождать неблагоприятные условия социального характера, которые, в свою очередь, усугубляют сложности в развитии и существовании человека с нарушенным зрением. Например, слепота ребенка нередко вызывает излишнюю опеку со стороны родителей, которая может серьезно снижать двигательную и познавательную активность, замедляя темпы интеллектуального и физического развития.

При этом отклонения не только образуют длинные цепи последовательно возникающих дефектов, но и взаимодействуют между собой.

Исследования тифлопсихологов показывают, что зависимость развития психики от состояния зрительных функций проявляется не столько в конечных результатах этого процесса, сколько в его динамике. Нарушения зрительных функций вызывают задержку развития, которая при соответствующих условиях обучения и воспитания снимается. Так, даже у тотально слепых можно сформировать адекватные представления и понятия, автоматизировать различные навыки, воспитать необходимые волевые качества и т.д., которые принципиально ничем не будут отличаться от нормы. Однако сам процесс достижения подобных результатов обладает некоторой спецификой и часто растягивается во времени.

Потеря зрения приводит к сложной перестройке взаимодействия сохранных анализаторов. При этом никаких принципиально новых физиологических механизмов не возникает. Это те же нервные процессы, свойственные нормальному организму, но реализующиеся своеобразно, в зависимости от содержания и условий деятельности, в зависимости от характера, степени и структуры нарушенных функций, от состояния нервной системы и всего организма и, наконец, от целого ряда особенностей, характеризующих личность человека.

При глубоких нарушениях зрения процессы компенсации направлены в первую очередь на получение адекватной информации об окружающем мире, обеспечивающей потребности взаимодействия с ним. “Возможность адекватного отражения внешнего мира при сужении сенсорной сферы обусловлена, во-первых, наличием викариата (замещения) ощущений, то есть замены выпавших или нарушенных функций, функциями сохранных анализаторов, и, во-вторых, тем, что отражение осуществляется, не только непосредственно, на уровне чувственного познания, но и опосредствованно, при помощи мышления” [2].

Изучение психической деятельности лиц с дефектами зрения или слуха и комбинированными дефектами (слепоглухих) показало, что даже при таких сложных нарушениях способность адекватно воспринимать мир сохраняется. Для отражения важнейших параметров внешнего мира требуется сохранность хотя бы одного из видов гностических ощущений – зрительных или кожно-мышечных.

При патологии органов зрения затрудняется либо становится невозможным образование временных нервных связей между мозговыми центрами зрительного и других анализаторов. Эти затруднения сказываются на степени полноты, целостности образов, широте круга отображаемых предметов и явлений, но не могут изменить сущности процесса возникновения образа.

Образы восприятия людей с глубокими нарушениями зрения в целом адекватно, правильно отражают окружающий мир. Подчеркнем, что адекватность восприятий и представлений слепых необходимо рассматривать не как полную тождественность образам нормально видящих людей, а как правильность отражения существенных свойств отображаемых объектов, при этом существенность тех или иных свойств определяется потребностями взаимодействия с окружающей средой. Такая адекватность восприятия подтверждается практикой лиц с дефектами зрения, в процессе которой они не только познают окружающий мир, но и преобразуют его.

В своем фундаментальном труде “Психология слепых” К. Бюрклен писал: “Слепой энергично использует те ощущения, которые ему приносят оставшиеся чувства. Они образуют основу его психической жизни. Зрячий человек большей частью мало нуждается в них и поэтому полностью не использует их, и лишь с трудом может составить себе представление об их богатстве” [3].

В условиях отсутствия зрения важнейшим источником информации о внешнем мире становится осязание.

Под осязательным восприятием понимают способность кожного и двигательного анализаторов отражать пространственные и физические свойства предметов. В осязательном восприятии участвуют различные виды чувствительности: тактильная, болевая, температурная, мышечно-суставная.

Основным органом осязательного восприятия у человека является рука (наибольшей чувствительностью обладает ладонная сторона кончиков пальцев). Осязание в полном смысле этого слова как способность кожно-механического и двигательного анализаторов отражать многочисленные качества объектов присуще только человеку и является результатом его общественно-трудового развития.

Благодаря активным ощупывающим движениям становится возможным не только отражение отдельных свойств и качеств, но и вычленение формы и контуров объектов, на основе чего формируется целостный образ восприятия. Активное осязание составляет основу чувственного познания незрячих и является основным в учебной и трудовой деятельности.

В психологической литературе со времен И.М. Сеченова много раз отмечалось сходство зрительных и осязательных впечатлений. “Рука, – писал И.М. Сеченов, – ощупывающая внешние предметы, дает слепому все, что дает нам глаз, за исключением окрашенности предметов и чувствования вдаль, за пределы длины руки”[4].

Наиболее полно возможности осязания раскрываются лишь при абсолютной слепоте, несмотря на то, что этот вид восприятия играет важнейшую роль в процессах чувственного познания даже при наличии полноценного зрения. Объясняется это тем, что зрение, контролирующее различные виды человеческой деятельности, тормозит развитие осязательного восприятия, причем происходит это не только у нормально видящих, но и у людей, имеющих ослабленное зрение, что может неблагоприятно сказываться на их познавательной и трудовой деятельности.

Самые существенные различия зрения и осязания в плане получения информации определяются различиями в способе перцепции, который является дистантным и одномоментным (симультанным) при зрительном и контактным и последовательным во времени (сукцессивным) при осязательном восприятии. Хотя эти различия не являются абсолютными (зрительное восприятие в ряде случаев, например, при восприятии больших объектов с близкого расстояния, может выступать как сукцессивное, а осязание при повторном восприятии хорошо знакомых объектов может быть симультанным), осязание гораздо в большей степени, чем зрение, отличается сукцессивностью и обусловленной этим фрагментарностью. Однако указанные недостатки в значительной степени преодолеваются благодаря работе человеческого мышления и воображения, в результате чего у слепых формируется целостный, осознанный и обобщенный образ осязательно воспринимаемого предмета.

В силу требования контактности поле осязания совпадает с частью поверхности тела человека, участвующей в осязательном восприятии. Так как активная осязательная работа в большинстве случаев ведется небольшой по площади поверхностью кончиков пальцев, для полного восприятия объекта требуется перемещение осязающей поверхности, что порождает последовательный во времени характер осязательного восприятия и значительно ограничивает его скорость.

Необходимость контакта для осязания существенно ограничивает также круг материальных объектов, доступных для осязательного восприятия. Причинами такой недоступности могут быть физическая невозможность обеспечения контакта с объектом (например, летящая птица), опасность контакта для субъекта восприятия (например, огонь или движущиеся с большой скоростью части механизмов) и изменение (вплоть до разрушения) объекта восприятия от воздействия при осязательном контакте (наглядными примерами этого могут служить снежинки или легко сминающиеся украшения на торте).

Осязательное восприятие некоторых объектов может быть неприемлемо в силу социальных и культурных традиций, и в первую очередь это относится к окружающим людям.

Кроме того, для осязательного восприятия объекта его прежде всего необходимо обнаружить. При отсутствии точной информации о расположении объекта задача его обнаружения с помощью осязания (опять-таки по причине его контактности) в общем случае решается значительно более сложно чем с помощью зрения.

Характеризуя осязание как источник информации для обеспечения жизнедеятельности человека, важно говорить не столько о принципиальной доступности того или иного объекта для осязательного восприятия, сколько о возможности такого доступа, который отвечает потребностям конкретной деятельности индивида. Так, например, при передвижении по улице окружающие предметы (по крайней мере неподвижные): деревья, здания и т,п, – принципиально доступны для непосредственного осязательного восприятия незрячего, однако это не может обеспечить эффективное решение задачи целенаправленного перемещения в пространстве. Контактность осязания добавляет к вопросу о целесообразности восприятия (ощупывания) объекта гигиенический аспект (это касается, например, предметов с сильно загрязненной поверхностью). В ряде случаев расширить применимость осязательного восприятия помогает использование инструментального осязания, и самым характерным примером здесь может служить ощупывание дороги тростью.

Перечисленные особенности накладывают ограничения на круг доступных для осязательного восприятия объектов. Еще одним очень существенным ограничением осязательного познания по сравнению со зрительным является невозможность восприятия цвета. Из всех органов чувств информация об окраске объектов непосредственно доступна только зрению, поэтому такой информативно содержательный признак как цвет остается за гранью чувственного восприятия слепых.

В структуре образов объектов внешнего мира при слепоте значительное и важное место отводится слуху и слуховым характеристикам, позволяющим дистантно получать информацию об объекте. При помощи слуха человек отражает такие качества звука, как громкость, высота, тембр, устанавливает длительность звучания, локализует источник звука в пространстве.

В общей психологии выделяют три вида слуховых ощущений: речевые, музыкальные и шумы. При нарушениях зрения значение каждого из них многократно возрастает. Слуховое восприятие речи является важнейшим компенсаторным фактором, обеспечивая незрячему возможность общения с людьми и получения разнообразной вербальной информации (как в процессе непосредственного общения, так и при использовании специальных звуковых источников информации: радио, телевидение и др.). Музыкальный слух становится для незрячих важной формой эстетического восприятия действительности, однако при этом, как было экспериментально доказано, предположение об автоматическом развитии музыкального слуха у слепых является неверным. Для человека с нарушенным зрением существенно возрастает информативность шумов: их различение и локализация играют большую роль при ориентировке слепых в пространстве, с их помощью они узнают различные звучащие объекты (автомобиль с включенным двигателем, работающий компьютер, говорящий человек и т.д.), получают информацию о различных происходящих вокруг процессах (кипение воды в чайнике, гроза и т.д.) и действиях живых существ (бег лошади, забивание гвоздя и др.).

В прошлом слуху слепых нередко приписывали особую изощренность, возникающую автоматически и компенсирующую утраченное зрение. Современные исследования убедительно показали необоснованность таких утверждений. Если некоторые положительные изменения слуховой чувствительности при глубоких нарушениях зрения и имеют место, то возникают они не в результате потери зрения, а как следствие более активного использования слухового анализатора. Слепым слух служит единственным (не считая обоняния) дистантным анализатором окружающего, сигнализирующим о пространстве, объектах и их взаимодействии, это обусловливает выработку более тонкой дифференцировки звуковых качеств окружающего предметного мира.

Рассмотренные нами каналы восприятия: осязание и слух – являются для слепых основными источниками информации об окружающей действительности. Мы показали, что они могут обеспечить восприятие основных физических, пространственных и временных свойств и отношений объектов и явлений окружающей действительности. Однако дефекты зрения существенно сужают сферу чувственного познания, причем в ряде случаев предметы и явления внешнего мира оказываются недоступными для чувственного восприятия. Возмещение этих пробелов, а также уточнение и корригирование недостаточно полных и точных, а зачастую и искаженных образов является компенсаторной функцией речи совместно с мышлением (речевое и мыслительное возмещение недостатков чувственного опыта имеет место и у зрячих, однако не на таком уровне и не в таких масштабах).

Для успешного познания действительности непременным условием является связь обедненного чувственного опыта слепых со словом, которое способствует выделению существенных признаков, установлению связей и отношений между объектами и их частями, позволяет преодолеть формальное усвоение понятий. Речь, слово учителя, художественная литература и т.п. “не только помогают слепым в живой форме расширить и углубить понимание близкого и далекого, но и дает слепым возможность осваивать то, что иначе им было бы недоступно и что зрячие получают при помощи непосредственного восприятия” [5].

Чтобы возместить недостатки чувственного опыта и преодолеть относительную сукцессивность, фрагментарность и схематизм осязательных образов, слепым приходится производить дополнительную по сравнению с нормально видящими мыслительную работу, получая путем умозаключений ту информацию, которая в норме воспринимается визуально. Однако надо иметь в виду, что этот путь таит в себе опасность так называемой фиктивной компенсации, проявляющейся в вербализме знаний и образовании лжепонятий – формальном выделении признаков, которые зачастую носят случайный характер и не отражают существенных связей и отношений. Поэтому обучение слепых должно включать процесс усвоения конкретных чувственных знаний и формировать необходимые понятия – это непременное условие для преодоления имеющейся тенденции к разрыву чувственного и понятийного, к фиктивной компенсации.

Опосредствованное мыслительными процессами отражение мира во всем его многообразии становится возможным только при опоре на некоторый минимум чувственных знаний, получаемых при непосредственном восприятии. При сужении сенсорной сферы, так же как и в норме, человек начинает познание мира с его непосредственного восприятия. Именно на этой основе формируется способность к обобщению и абстракции, развивается теоретическое мышление, оказывающее впоследствии корригирующее влияние на психическое развитие, ограниченное познавательными возможностями сенсорных систем.

Итак, мы проанализировали механизмы, обеспечивающие незрячим получение информации об окружающей действительности: информационные возможности осязания и слуха, а также компенсаторные функции речи и мышления. Теперь рассмотрим, каким образом на этой информационной базе реализуется компенсация зрительной недостаточности и обусловленных ей отклонений.

При этом компенсацию будем рассматривать, как это принято в тифлопсихологии, в самом широком значении, исходя из задачи всестороннего развития личности слепых, как возмещение, преодоление тех отклонений в развитии, которые обусловливаются патологией зрения, как процесс адаптации к новым условиям жизни.

Компенсация зрительной недостаточности не является простым замещением одних функций другими, а представляет собой создание на каждом этапе развития новых сложных систем связей и взаимоотношений сенсорных, моторных, логических структур, позволяющих воспринимать и использовать информацию от внешнего мира для адекватного его отражения и поведения в соответствии с условиями жизни и деятельности.

Такое понимание компенсации зрительной недостаточности имеет непосредственный выход в педагогическую практику обучения и воспитания детей с нарушениями зрения. Компенсаторное приспособление при наличии такого тяжелого дефекта, как слепота, не может быть достаточно полным, восстанавливающим нормальную жизнедеятельность человека без вмешательства извне. Компенсация слепоты – явление биосоциальное, синтез действия биологических и социальных факторов, при этом, как убедительно показал Л.С. Выготский, ведущая роль принадлежит именно социальным факторам [6].

Выпадение или глубокое нарушение функций зрения, прежде всего, сказывается на фундаментальном свойстве отражательной деятельности человека – активности. Это начинает проявляться с самого раннего детского возраста. Количество внешних раздражителей, а, следовательно, и количество информации, которую получает о внешнем мире слепой ребенок существенно снижено, что отрицательно сказывается на мотивации к познавательной и ориентировочной деятельности – желании узнавать об окружающем мире и контактировать с ним. При врожденной или рано приобретенной слепоте дети оказываются лишенными не только дистантно и сильно действующих зрительных раздражителей, без деятельного участия взрослых у них сокращается и стимуляция других модальностей в связи с задержкой в развитии сохранных анализаторов и ограниченной мобильностью.

Одна из важнейших задач, которую необходимо решать для нормального развития слепого ребенка – обеспечение отвечающего возможностям его восприятия информационного поля. “Чтобы способствовать вообще развитию, нужно прежде всего создать возможность компенсации бесчисленных недостающих стимулов, исходящих из окружающего нас обогащающего материала. Для этого нужна особого рода установка по отношению к сенсорной деятельности” [7].

В первые месяцы жизни практически единственным источником и познавательных, и эмоциональных впечатлений для слепого малыша является физический и слуховой контакт с близкими. Именно такие контакты могут обеспечить комфортную информационную среду и способствовать развитию у ребенка интереса к окружающей действительности, пробуждая его познавательную активность.

По мере развития ребенка, наряду с привитием ему навыков посильной самостоятельности (а также в самом этом процессе), необходимо заботиться о расширении возможностей для применения чувственных восприятий, создавая условия для знакомства с различными предметами и их признаками на основе использования всех сохранных анализаторов. Это способствует повышению перцептивных потребностей, созданию необходимого для всестороннего развития ребенка запаса чувственных образов, развитию навыков использования сохранных анализаторов для познания различных признаков предметов, а, в конечном счете, формированию и совершенствованию компенсаторных механизмов жизнедеятельности и мироощущения. Система коррекционного воспитания основывается на обучении слепых детей получать информацию об окружающем мире с привлечением всех сохранных анализаторов.

Важность и результативность коррекционного воспитания с самого раннего возраста обусловлены возрастными особенностями развития ребенка: пластичностью центральной нервной системы и способностью к компенсаторному приспособлению. Как показывает практика, при соответствующем и своевременном воспитании слепой ребенок по многим направлениям развития может и должен достигать того же уровня, а порой и превышать уровень возрастного развития зрячего. Это в первую очередь касается сферы интеллектуального развития слепого, его высших познавательных процессов: памяти, внимания, речи, мышления, – которые являются важной частью компенсации слепоты и глубоких нарушений зрения. Однако, подчеркнем еще раз, для полноценного развития слепого ребенка необходимы специальные меры, направленные на создание отвечающей возрастным потребностям информационной компетентности, включающей как определенный запас знаний, так и способность получать информацию об окружающем мире.

К сожалению, условия воспитания слепых детей часто не соответствуют этим требованиям: системы ранней помощи детям с глубокими нарушениями зрения и их родителям в нашей стране на сегодняшний день не существует, а многие родители, в силу различных причин (неблагополучие семьи, неадекватное отношение к ребенку, его возможностям и состоянию здоровья, отсутствие нужных знаний и т.д.), не могут самостоятельно обеспечить должное развитие своего ребенка. Поэтому большинство незрячих детей отстает в развитии от своих зрячих сверстников. Однако причины такого отставания в очень большой степени порождаются не дефектом зрения как таковым, а неблагоприятными социальными условиями.

По оценке руководства ведущего научного учреждения России в области коррекционной педагогики и специальной психологии Института коррекционной педагогики Российской академии образования важнейшей задачей реформирования всей системы работы с детьми-инвалидами “является ее реструктуризация, а именно: достраивание отсутствующего ныне структурного элемента, нового базиса – системы раннего (с первых месяцев жизни) выявления и ранней комплексной коррекции нарушений в развитии ребенка. Проведенные в Институте исследования убедительно показывают, что удовлетворение особых образовательных потребностей в раннем возрасте способно предупредить появление новых специальных образовательных потребностей, обеспечить максимальную реализацию реабилитационного потенциала и тем самым максимально возможное снижение уровня социальной недостаточности ребенка” [8].

Важнейшим условием компенсации дефектов является включение человека в деятельность. Впервые это было наиболее четко показано в культурно-исторической теории Л.С. Выготского. Впоследствии зависимость компенсаторного приспособления от характера деятельности была подтверждена физиологическими исследованиями, показавшими, что избирательное развитие компенсаторных процессов определяется требованиями, которые предъявляются индивиду жизнью. Так, например, компенсаторные приспособления, обеспечивающие ориентацию в пространстве, возникают в тех случаях, когда слепой активно и самостоятельно овладевает пространством. Практика показывает, что у инвалидов по зрению, постоянно пользующихся услугами сопровождающих, ориентировочные навыки не формируются. Кроме того, включение в деятельность приводит к функциональным изменениям, обеспечивающим компенсаторное приспособление (например, к снижению различительных порогов сохранных анализаторных систем).

Не изменяя своей сущности, сохраняя основные формы (игра, учение, труд и др.), деятельность как проявление внутренней и внешней (психической и физической) активности человека при глубоких нарушениях зрения приобретает дополнительную компенсаторную функцию. Одновременно слепота обусловливает определенную специфику деятельности и вносят в нее некоторые ограничения.

Необходимым этапом любой практической деятельности является период освоения требуемых для ее реализации действий. Важнейшим информационным источником в норме здесь является зрение. В условиях значительного сужения или полного выпадения зрительного восприятия информация о технике выполнения действия непосредственно может быть воспринята только осязательно. При освоении различных операций ручного труда незрячий наощупь может получить информацию о том, как правильно держать орудие и предмет труда, а также о движении, реализующем данную операцию. В качестве примера можно привести освоение многих бытовых навыков: чистка овощей, вязание крючком или спицами и т.п.

Иногда информацию о технике выполнения действия слепым передают с помощью так называемых пассивных движений – обучающий выполняет действие руками обучаемого. Такой прием часто используется как один из этапов в формировании у слепых детей навыков самообслуживания.

При обучении знакомство с действием (осязательное или визуальное), как правило, сопровождается словесным разъяснением, направленным на уточнение деталей, описание требуемого результата и т.д. Однако при отсутствии визуального восприятия такие разъяснения несут значительно большую нагрузку, связанную с устранением возможных пробелов в осязательном восприятии. Многое из того, что зрячему проще показать (например, различные физкультурные упражнения), слепому необходимо объяснить словами. В связи с этим особое значение приобретает развитие словарного запаса слепых, включая понятийный аппарат осваиваемой области деятельности.

Из практики незрячих известно, что освоение некоторых действий может происходить в результате непроизвольного обучения через слуховое восприятие сопровождающих эти действия звуков. Многие незрячие женщины рассказывают, что, например, представление о приемах ручной стирки белья они получили именно таким образом. Однако роль слухового восприятия как средства непроизвольного обучения незрячих практически не изучена.

Специфика деятельности при глубоких нарушениях зрения заключается прежде всего в изменении характера сенсорного контроля. В норме движения и действия первоначально контролируются визуально. Только по мере автоматизации навыка контроль начинает осуществляться при помощи мышечного чувства. При глубоких нарушениях зрения зрительный контроль оказывается недостаточным или полностью невозможным. В результате компенсаторного приспособления рука слепого начинает выполнять не только рабочие функции, но и функции контроля. “У зрячего контрольный аппарат лежит вне работающей руки, а у слепого – в ней самой” [9]. Это может существенно осложнить и замедлить выполнение некоторых действий, так как рукам приходится совершать дополнительную работу, связанную с контролем.

При выполнении некоторых действий визуальный контроль может заменяться слуховым. Так, например, по звуку наливающейся воды можно контролировать наполняемость сосуда.

Довольно многие операции и виды деятельности требуют постоянного зрительного контроля (вождение автомобиля, занятия живописью и т.п.) и поэтому недоступны незрячим. Однако в большом количестве разнообразных практических действий визуальный контроль может компенсаторно заменяться контролем на основе сохранных сенсорных систем. Таким образом эти действия могут выполняться при значительном сокращении или полном отсутствии зрительного восприятия, при этом, хотя смена контролирующей сенсорной системы может оказывать влияние на скорость и точность, а также приводить к некоторым изменениям в способах выполнения таких действий, но в целом их характер и механизм остается таким же, как и в норме. В качестве примера можно привести большое количество бытовых действий: мытье посуды, приготовление пищи и т.п.

До сих пор мы говорили о таких действиях, в которых основной функцией зрения является контроль, однако существуют виды деятельности, содержание которых составляет получение информации, а зрение служит основным рабочим инструментом. Очевидно, что реализация такой деятельности при глубоких нарушениях зрительной системы требует принципиальной перестройки ее механизмов на иной сенсорной основе. Характерным примером такой деятельности является ориентация человека в окружающем пространстве.

В процессе ориентации осуществляется восприятие пространства, сличение воспринятого с имеющимися представлениями и определение взаиморасположения человека и окружающих его объектов. Самостоятельное целенаправленное передвижение в пространстве представляет собой процесс прикладного использования пространственных представлений и навыков ориентации.

Как уже было отмечено выше, при ориентации в пространстве зрительное восприятие даже при его значительном сужении продолжает играть ведущую роль. Однако при глубоких нарушениях зрительной системы затрудняются целостное восприятие пространства и точное определение различных пространственных признаков. Особое значение в этих условиях приобретает коррекционная работа, направленная на формирование адекватной оценки ориентировочных возможностей остаточного зрения и включение в процессы ориентирования сохранных анализаторных систем. Без такой целенаправленной работы люди, имеющие даже очень незначительные остатки зрения, склонны преувеличивать его возможности и пренебрегать иными средствами ориентирования.

Процесс ориентации у незрячих протекает на основе совместной, интегративной деятельности сохранных анализаторов, каждый из которых при определенных объективных условиях может выступать как ведущий.

При ориентации в малом (так называемом, рабочем) пространстве, которое ограничено зоной действия рук при незначительных перемещениях тела, ведущую роль выполняет осязание. Это объясняется эффективной доступностью объектов в таком пространстве для осязательного восприятия. Информация о взаимном расположении объектов здесь может быть получена незрячим непосредственно, чувственным путем. Для создания целостного образа малого пространства и предотвращения фрагментарности восприятия должны использоваться специальные приемы осязательного обследования, при этом последовательный характер осязательного восприятия существенно снижает скорость такого обследования по сравнению со зрительным.

Общая картина большого пространства, размеры которого существенно превышают поле осязательного восприятия (будь то закрытое помещение или открытое пространство), может быть получена слепым в результате последовательного осязательного обследования в процессе специально организованного передвижения в этом пространстве. Осязательное восприятие при этом может быть как непосредственным (ощупывание отдельных предметов), так и опосредованным (ощущение через подошвы обуви характера поверхности под ногами или обнаружение препятствий с помощью трости). Оценка расстояния между объектами и протяженности пространства происходит при движении посредством мышечного чувства. На основе пространственного мышления ряд последовательных восприятий складывается в единый образ пространства. Однако такой метод детального обследования большого пространства весьма трудоемок и используется обычно на этапе знакомства с теми участками, которые особенно важны для незрячего.

В повседневной практике передвижения незрячих осязание обеспечивает получение информации о той части пространства, в которой он непосредственно находится, обычно путь перед собой обследуется с помощью трости с целью обнаружения препятствий и известных ориентиров. Общее же восприятие слепыми большого пространства происходит в основном при помощи слуха. Это связано с тем, что при утрате зрения он становится ведущим видом чувствительности при дистантном восприятии. Благодаря слуховым ощущениям и восприятиям слепые способны локализовать в пространстве являющиеся источниками звука объекты, а также судить по характеру распространения звука о величине и заполненности замкнутого пространства (для этого может быть использован отраженный звук, издаваемый при движении). Кроме того, звуки приобретают для слепых предметное значение, ассоциируясь с издающими их предметами, и обеспечивают дистантное восприятие этих предметов. Чем шире круг таких ассоциаций, тем увереннее слепой ориентируется в пространстве, не только констатируя наличие и определяя положение источника звука, но и осознавая его предметное значение.

В процессе ориентировки слепые довольно часто используют обоняние, поскольку так же, как и слух, оно может дистантно сигнализировать о наличии того или иного объекта. При помощи обоняния слепые определяют местонахождение объектов, обладающих специфическими запахами. Запахи, постоянно присущие тому или иному неподвижному объекту, служат слепым ориентирами при передвижении в пространстве.

Еще одним инструментом при ориентации слепых в пространстве является так называемое ощущение препятствия – абсолютно слепые люди способны на расстоянии ощущать наличие неподвижного, не издающего звука предмета (дерево, стена и т.п.). Ощущение препятствия представляет собой довольно неопределенное чувство, лишенное предметности. Оно может дать незрячему только весьма приблизительное представление о величине и удаленности предмета. Однако в практике самостоятельного передвижения слепых чувство препятствия играет очень важную роль. Природу ощущения препятствия в современной науке связывают с вибрационной чувствительностью, отражающей колебания воздушной среды[10] .

Для формирования целостного обобщенного образа определенной части пространства, кроме чувственного восприятия отдельных пространственных признаков, необходима большая интеллектуальная работа по их сопоставлению и анализу. Так, например, большая часть информации о взаимном расположении объектов получается в результате умозаключений. Полезным инструментом для формирования у слепых адекватных пространственных представлений и развития пространственного мышления могут служить выполненные в технике рельефной графики планы и карты.

По результатам наблюдений тифлопсихологов и тифлопедагогов навыки ориентации в пространстве (особенно в большом) спонтанно у слепых, как правило, не образуются, а требуют целенаправленного обучения. Однако имеющиеся методики такого обучения обеспечивают формирование у большинства обучаемых адекватных пространственных представлений, развитого пространственного мышления, а так же навыков их прикладного использования в процессе передвижения в пространстве.

Глубокое нарушение зрения и обусловленное им существенное ограничение возможности восприятия визуальной информации оказывают непосредственное влияние на процессы взаимодействия человека не только с материальной, но и с социальной средой.

Психологами установлено, что 60% – 70% межличностных коммуникаций составляют невербальные компоненты, большая часть которых: мимика, позы, жестикуляция и др. – воспринимается визуально. Для незрячих важнейшими невербальными элементами становятся голосовые и речевые характеристики, такие как громкость, темп, интонации и др.[11] . По признанию многих незрячих звучание голоса и речевые манеры создают первое эмоциональное впечатление о человеке. Кроме того, на слух незрячие воспринимают походку и общий стиль движений человека.

Иногда на появление неверного представления о возможностях и потребностях незрячих в получении информации об окружающих людях оказывают влияние известные литературные произведения. Так в повести “Слепой музыкант” “В.Г. Короленко, изображая сцену, в которой Петрусь ощупывает лицо Эвелины, описал нехарактерный случай. Слепые, даже дети, никогда не ощупывают лицо другого” [12].

Для зрячих людей большую роль в общении играет зрительное взаимодействие, сигналом готовности к общению обычно служит взгляд на партнера, зрительная реакция помогает поддерживать обратную связь. Поэтому отсутствие возможности использовать коммуникативное значение взгляда серьезно осложняет общение слепых с посторонними людьми, особенно установление первоначального контакта.

Кроме того, сами не имея возможности зрительного восприятия, незрячие часто недооценивают значение визуальной составляющей в восприятии себя окружающими и общении. Представление о многих социально закрепленных нормах в этой сфере, усваиваемое зрячими в процессе простого наблюдения, они по большей части могут получать только из словесных описаний. Невозможность визуальной самооценки и сравнения себя с окружающими осложняют процессы формирования и самоконтроля внешнего облика и манер поведения человека. “Вялое, порой неадекватное внешнее проявление эмоций у лиц с нарушением зрения, зачастую сочетающееся с навязчивыми движениями (частое потряхивание руками, подскоки на пружинящих ногах, надавливание пальцем на веки, ритмичные покачивания туловищем или головой и др.), мешает зрячим по достоинству оценивать нравственные, интеллектуальные, профессиональные и другие качества слепых и слабовидящих”[13].

Все это объясняет необходимость целенаправленной работы по формированию у незрячих понимания социально обусловленной значимости всего комплекса внешнего (воспринимаемого окружающими визуально) облика и поведения человека, а также обеспечению необходимого уровня знаний и практических навыков в этой области. Сюда относится довольно широкий круг вопросов, включающий выбор одежды и макияжа, манеры держаться и вести себя в различных общественных местах, использование мимики и жестов и т.д. На вопрос о результативности такой работы тифлопедагогическая практика отвечает положительно, хотя, естественно, по объему и степени использования невербальных средств лица с нарушениями зрения в целом будут отличаться от зрячих.

До сих пор мы определяли потребность в компенсаторном приспособлении слепых и слабовидящих к условиям жизни с физической стороны, в связи с самим дефектом: глубокое нарушение зрения существенно осложняет необходимый для нормальной жизнедеятельности информационный обмен индивида с окружающей средой, а, следовательно, нуждается в компенсации. Однако происхождение этой проблемы имеет также социокультурные корни.

Л.С. Выготский выдвинул положение о дивергенции (расхождении) культурного и биологического в процессе развития аномального ребенка, которые при нормальном развитии сливаются. Это положение обосновывается тем, что человеческая культура слагалась при известном постоянстве биологического типа, и ее орудия, институты и т.д. рассчитаны на нормальную психофизиологическую организацию. Отсюда следует, что “дефект, создавая уклонение от устойчивого биологического типа человека, вызывая выпадение отдельных функций, недостаток или повреждение органов, более или менее существенную перестройку всего развития на новых основаниях, по новому типу, естественно, нарушает тем самым нормальное течение процесса врастания ребенка в культуру” [14]. По мнению Л.С. Выготского, основой компенсации дефекта должно стать преодоление имеющегося расхождения на базе создания и использования обходных путей культурного развития в процессе обучения и воспитания.

В своем общественно-историческом развитии человечество создало письменность, основанную на использовании самого подходящего для этого зрительного канала восприятия информации. Однако этот важнейший инструмент человеческой культуры не пригоден для использования лицами с глубокими нарушениями зрения, так как основным носителем информации в письменности является цвет – признак, воспринимаемый исключительно визуально. Таким образом, мы имеем яркий пример расхождения сложившейся общечеловеческой практики с возможностями незрячих. В этом контексте использование слепыми специального рельефно-точечного шрифта Брайля является обходным путем, обеспечивающим преодоление этого расхождения.

В настоящее время повсеместное распространение получила система письменности слепых, предложенная слепым французским тифлопедагогом Луи Брайлем в 1829 году. В ней все символы представляются комбинациями рельефных точек, что обеспечивает хорошую осязательную разборчивость. Важным достоинством этой системы является ее высокая технологичность. При активном использовании и хороших навыках скорость письма и чтения по системе Брайля может приближаться к скорости, с которой обычно читают и пишут большинство зрячих людей.

В интеллектуальной деятельности человека письменность выполняет две функции: а) является инструментом самого интеллектуального процесса, обеспечивая возможность, условно выражаясь, размышления на бумаге; б) реализует информационный обмен между субъектом интеллектуальной деятельности и общественной информационной средой, обеспечивая, с одной стороны, доступность для субъекта накопленной в обществе информации, а с другой – представление результатов интеллектуальной деятельности и пополнение ими общественной информационной среды.

Письменность на основе шрифта Брайля стала важнейшим инструментом интеллектуальной деятельности незрячих. Обеспечивая возможность записи/чтения различной информации (включая математические выкладки, химические формулы и др.) и удовлетворяя тем самым внутренние потребности интеллектуального процесса слепых, она предоставила им возможность заниматься интеллектуальным трудом. Однако система Брайля, являясь альтернативной, предназначенной специально для слепых формой представления информации, не может обеспечить эффективное выполнение второй обозначенной нами функции – информационного обмена с общественной средой.

Как и в общем случае, эта проблема имеет две стороны: а) обеспечение незрячему доступа к накопленной обществом информации (большая часть которой традиционно представляется в визуально воспринимаемой форме) в соответствии с потребностями его деятельности; б) представление выходной информации (результаты труда незрячего) в общепринятой форме.

Иными словами, источником обозначенной проблемы информационного обмена является невозможность непосредственного использования незрячими общепринятой формы представления информации и вызванная ей необходимость преобразования информации в доступную для слепых форму и обратно. В процессе осуществления информационных связей незрячего возникает дополнительное звено, должное обеспечить преобразования форм представления информации.

“На протяжении многих веков обычными книгами (а с XVIII столетия также журналами и газетами) незрячий человек мог пользоваться только с помощью чтеца, что было сопряжено для него с рядом неудобств и затрат. Институт чтецов существовал еще в древности, но был доступен лишь хорошо обеспеченным людям, которые могли себе позволить держать в штате своих слуг “лекторов” и “лектрис”. Разумеется, незрячие могли принимать участие в качестве слушателей в домашних семейных чтениях, но это не решало проблемы свободного выбора книг для делового и развлекательного чтения. Поэтому возможность самостоятельного пользования специально предназначенными для слепых изданиями (рельефными или озвученными) рассматривается незрячими как величайшее благо, как дорога к свету и деятельной жизни” [15].

Доступ незрячего к интеллектуальным информационным запасам общества может осуществляться через осязательный и слуховой каналы восприятия. Для обеспечения осязательного доступа используется рельефно-точечная система Брайля, положенная в основу книгопечатания для слепых. Слуховое восприятие обеспечивается посредством речевого воспроизведения (прочтения вслух) текстовой информации. Появление звукозаписи обеспечило возможность материальной фиксации и хранения этой формы представления информации. В нашей стране налажен выпуск “говорящих” книг для незрячих.

Однако оба эти механизма обеспечения доступности информации для незрячих обладают высокой трудоемкостью и затратностью, что существенно ограничивает возможности их применения. Эффективное решение задач, связанных с обеспечением полноценного информационного обмена незрячих и слабовидящих с общественной информационной средой находится в области использования компьютерных технологий, адаптированных для лиц с глубокими нарушениями зрения.

В заключении кратко подведем итоги. Рассмотрев основные используемые незрячими механизмы получения информации, мы показали, что отсутствие зрения не является непреодолимым препятствием для формирования адекватного представления об окружающей (как физической, так и социальной) среде и регуляции на его основе взаимодействия с этой средой. При этом особенности информационных связей незрячего с внешним миром, внося некоторые ограничения в деятельность и изменяя механизмы реализации практически всех ее видов (познавательной, трудовой и т.д.), с одной стороны, не изменяют в большинстве случаев сути и конечных результатов деятельности, а с другой – требуют создания специальных условий для ее реализации и выработки у незрячего компенсаторного приспособления. Для компенсации зрительной недостаточности и обеспечение полноценного функционирования незрячего в обществе необходима осознанная целенаправленная работа как его самого и его непосредственного окружения, так и общества в целом.

---

[1] Рубинштейн, С.Л. Основы общей психологии / С.Л. Рубинштейн. – СПб: <Питер>, 2000 с. 172

[2] Литвак, А.Г. Психология слепых и слабовидящих / А.Г. Литвак. – СПб., 1998. – с. 26.

[3] Бюрклен, К. Психология слепых / К. Бюрклен. – М., 1934. – С. 12

[4] Сеченов, И.М. Избранные философские и психологические произведения / И.М. Сеченов, М., 1947. – С. 396 – 397.

[5] Коваленко, Б.И. Методика и техника обучения слепых / Б.И. Коваленко. – М., 1934. С. 49.

[6] см. Выготский, Л.С. Развитие высших психических функций / Л.С. Выготский. – М., 1960. С. 55.

[7] Бюрклен, К. Психология слепых / К. Бюрклен. – М., 1934. С. 12

[8] Альманах

[9] Сеченов И.М. Избранные философские и психологические произведения – М., 1947. С. 397

[10] Подробнее об этом см. Сверлов К.С. Пространственная ориентировка слепых. – М., 1951.С. 80.

[11] Подробнее об этом см. Залюбовский П.М. Сенсорные предпосылки общения человека в условиях слепоты // Дефектология. 1981. № 2

[12] А.П. Графов. Слепой и зрячий. Новосибирск: “Наука”, 1992. 40с. с.32

[13] Денискина В.З. Формирование неречевых средств общения у детей с нарушением зрения, Верхняя Пышма: 1997 с.6

[14] Выготский Л.С. Развитие высших психических функций. – М., 1960. С.55

[15] А.Е. Шапошников. Начало книгопечатания и создания библиотек для слепых в России (1806-1920 гг.).