Проведение и техники в гештальте

. Задача состоит в обнаружении своего «Я», что достигается не путем интроспекции, а через действие.

У среднего человека осознание развито недостаточно. Первая половина книги «Gestalt Therapy» Содержит упражнения, призванные помочь человеку развить осознание своего функционирования как организма и как личности.

Первый комплекс упражнений предназначен для всех и направлен на:

— контактирование с окружением с помощью осознания текущих чувств, ощущения противонаправленных сил, концентрации внимания, дифференциации и объединения;

— развитие самоосознания через воспоминания, оттачивание чувства тела, переживание непрерывности эмоций, слушание собственных вербализаций, интегрирующее осознание;

— направление осознавания посредством превращения слияния в контакт и изменения тревоги на возбуждение.

Другой комплекс упражнений нацелен на хронические нарушения функционирования организма, его назначение состоит в изменении этих процессов посредством:

— ретрофлексии, путем исследования ошибочного поведения, напряжения мышц, выполнения противоположного действия;

— интроекции, путем интроецирования и процесса еды, и смещения и переваривания интроектов;

— проекции, путем обнаружения проекций и ассимиляции проекций.

Эти упражнения являются неотъемлемой частью терапии.

Особое внимание уделяется уникальным способам, при помощи которых пациенты пытаются манипулировать своим окружением (включая психотерапевта) для получения внешней поддержки. Таким образом, терапия строится в духе импровизации. Методы варьируют в зависимости от пациента и конкретной ситуации, при этом психотерапевт опирается на уже известные техники. «Годится все, что способствует осознаванию» (Enright, 1975). Вместе с тем у психотерапевтов имеется некоторое единство, несмотря на различия в методах и стиле. «Вариантов гештальт-терапии столько же, сколько гештальт-терапевтов» (Latner, 1973). Некоторые техники все же можно считать общими, если не сказать, стандартными. Все они направлены на осознание.

Во многих случаях гештальт-терапия проводится в группах либо в форме семинаров, которые предложил Перлз, когда психотерапевт работает с индивидом в условиях группы, или в более традиционной групповой форме, когда психотерапевт обычно уделяет внимание только одному человеку в каждый конкретный момент. В предисловии к книге «Ego, Hunger AndAggression» 1969 г. издания Перлз заявляет, что индивидуальная и долгосрочная терапия устарели, а индивидуальные сессии скорее являются исключением, чем правилом. Групповой формат вызвал развитие техник, получивших название «игр» (см. далее примеры).

Роль психотерапевта

Как ни парадоксально это звучит, но психотерапевт не должен оказывать помощь. Однако пациент хочет заручиться его поддержкой. Психотерапевта, оказывающего помощь, пациент побуждает эту помощь наращивать, если же психотерапевт не помогает или не может помочь, пациент дает ему почувствовать себя неадекватным. Помощь означает оказание поддержки, причем требование пациентом поддержки является его собственной проблемой. Хорошо сформулировал это Гудмен: «Худшее, что вы можете сделать для людей, это помочь им» (Glasgow, 1971). Предоставление помощи не помогает.

Напротив, задача психотерапевта состоит во фрустрации просьб пациента о поддержке и помощи, чтобы пациент сумел выявить собственные ресурсы для разрешения проблем.

«Мы фрустрируем пациента так, чтобы он был вынужден раскрывать собственный потенциал. Мы искусно прибегаем к фрустрации, чтобы заставить пациента искать собственный путь, выявлять собственные возможности, свой собственный потенциал и обнаружить, что Все ожидаемое от психотерапевта он может сделать самостоятельно» (Perls, 1969а, р. 37).

Энергия, ошибочно направленная на поиск внешней поддержки, может быть использована для самоактуализации, а не для актуализации нереалистичных представлений о себе. Пациент должен понять это самостоятельно; обучение, обусловливание, предоставление информации, толкование не могут сделать это за него.

Пациент противостоит этой фрустрации, избегает «дыр» и отчужденных частей собственной личности. Пациент боится, и у него развивается дефект поля зрения; он не замечает очевидного. Психотерапевт фрустрирует пациента, пока «тот не окажется лицом к лицу со своими блоками, запретами, нежеланием видеть, слышать, обладать силой, властью, самостоятельно обеспечивать свою безопасность (Perls, 1969a, р. 39).

В тот момент, когда пациент утрачивает способность манипулировать окружением (психотерапевтом), получая помощь извне, и когда он еще не способен вести себя самостоятельно, говорят, что пациент находится В тупике. Он блокирован. Осознание того,Как именно Он блокирован, само по себе может привести к выздоровлению. Пациент обнаруживает, что тупик в основном является плодом фантазии, что у него всегда было достаточно ресурсов для выхода, однако эти ресурсы не использовались по причине мысленного представления катастрофических последствий.

Вместе с тем задача психотерапевта — создать ситуацию, в которой пациент ощущает принятие и не испытывает угрозы. Фрустрация не связана с враждебностью. Психотерапевт проявляет симпатию, участие в пациенте и фрустрирует его в контексте этой симпатии лишь потому, что это единственный способ оказать реальную помощь.

Психотерапевт создает «безопасную обстановку», в которой пациент может приступать к процессу обретения самостоятельности. Психотерапевт выступает в роли фасилитатора. Психотерапевт является экспертом, направляя процесс попадания пациента в тупик, выхода из него, осознавания и обретения независимости. При этом психотерапевт должен быть чутким, наблюдательным, способным получать информацию от пациента по всем каналам коммуникации, особенно в невербальной ее части, поскольку «вербальная коммуникация обычно лжива» (Perls, 1969а, р. 53).

Осознавание здесь и сейчас

Девиз гештальт-терапии гласит: «Я и ты, здесь и сейчас». «Сейчас» — это нулевая отметка между прошлым и будущим, которых в действительности не существует; существует только Сейчас. Невротическая личность имеет проблемы не столько в прошлом, сколько в настоящем, причем эти проблемы могли проявляться также и в прошлом. Прошлое влияет на поведение только в том случае, если оно представлено в настоящем. Если пациент

«сможет в каждый момент времени Осознавать Себя и свои действия на любом уровне, фантастическом, вербальном или физическом, он увидит, как сам создает себе трудности, поймет, в чем они заключаются, сможет самостоятельно разрешить их в настоящем, в ситуации здесь и сейчас» (Perls, 1973, р. 62).

Будут затронуты также все прошлые проблемы, коль скоро они являются частью текущих. Настоящее, здесь и сейчас, — это собственно терапевтическая ситуация. Пациент проживает свою проблему в интервью. Психотерапевту нет необходимости обращаться к личной истории пациента. Пациенту даже не надо формулировать свою проблему словами, поскольку она неизбежно проявится в невербальном поведении. Пациенту не разрешают говорить «о» проблемах в прошедшем времени или в терминах воспоминаний; пациенту предлагают пережить их сейчас. Говоря в общем, пациента просят пережить как можно полнее свое дыхание, жесты, чувства, эмоции и голос. Важна выразительная манера, а не содержание переживаний.

«Вслушайтесь в то, что говорит вам голос, поза, образ. Если у вас есть уши, вы узнаете о другом человеке все. Не надо слушать,Что Говорит другой человек: слушайте звуки… Живой голос, жесты, поза, выражение лица, психосоматический язык… Если воспользоваться глазами и ушами, можно понять, как выражает себя тот или иной человек» (Perls, 1969а, pp. 53-54).

Пациенту следует повторять основное предложение: «Сейчас я осознаю». Обязательно использование настоящего времени. Возможны следующие варианты вопроса: «Что вы осознаете сейчас?», «Где вы сейчас?», «Что вы видите? чувствуете?», «Что вы делаете рукой? ногой?» или «Осознаете ли вы, что вы сейчас делаете своей…?», «Что вы хотите?», «Чего ждете?».

Задача психотерапевта — привлечь внимание пациента к его поведению, чувствам, переживаниям, не давая им интерпретации. Задача состоит в том, чтобы выяснить как, а не почему — как пациент мешает собственному осознанию незавершенного или прерванного дела, «дыр», или недостающих частей личности, отвергаемых или диссоциированных ее аспектов. Осознание нельзя вызвать силой; формирование гештальтов — процесс автономный. Таким образом, если пациент сопротивляется работе с материалом, к которому привлекает его внимание психотерапевт, не следует его подталкивать. Придут другие времена, когда пациент будет готов к такой работе.

Само по себе осознание может оказаться целительным, поскольку ведет к контакту с незавершенными делами, которые могут быть завершены. Цель всех техник гештальт-терапии, а не только метода здесь и сейчас, — пробудить в пациенте осознание, чтобы он мог интегрировать отчужденные части своей личности.

Пробуждение у пациента ответственности

Реакции пациента на вопросы об осознавании, как вербальные, так и невербальные, дают информацию о личности в целом; они служат выражением самости. Психотерапевт наблюдает за этими реакциями, задавая дополнительные вопросы. Реакции пациента часто проявляются в форме избегания или встречных вопросов в адрес психотерапевта, они также могут содержать другие указания на попытку избежать ответственности за поведение. «Для него ответственность есть вина, поэтому он боится быть обвиненным, но готов обвинять сам. Он словно говорит: "Я не несу ответственности за свои установки, все дело в моем неврозе"» (Perls, 1973, р. 78). Или пациент проецирует ответственность на других людей, чаще родителей, или ранние переживания. Кроме того, пациенты могут диссоциировать себя от невербальных реакций, говоря о своем теле или его частях «оно», а о его действиях «они».

Психотерапевт требует от пациента изменить формулировку с вопросов на утвердительные предложения, заставляя пациента взять на себя ответственность за них. Психотерапевт предлагает пациенту говорить Я вместо Оно, когда речь идет о частях тела и их действиях. «Главная задача психотерапевта — не оставить без внимания ни одного утверждения или вида поведения, которое не отражает самости и свидетельствует о недостатке у пациента ответственности за себя» (Perls, 1973, р. 79). Следовательно, пациента подводят к тому, чтобы он взял ответственность за себя и свое поведение здесь и сейчас, чтобы он лучше осознавал себя.

Работа с драмой и фантазией

Хотя техника улучшения осознавания дает хороший эффект, работает она медленно. Психотерапевт может ускорить процесс, вводя ряд других техник, требующих драматической деятельности (принятие ролей) и воображения пациента. Психотерапевт может работать с поведением и переживаниями пациента как в воображаемом, так и в реальном мире. Этот подход особенно полезен, если взаимодействие пациента с реальностью блокировано. Фантазия с помощью символов отображает реальность в миниатюре, хотя имеет с ней значимую связь. Фантазия может быть вербализована, записана или отыграна в различных формах с психотерапевтом, другими участниками группы или в процессе Монотерапии. При монотерапии пациент создает и направляет все действо, сам играет все роли. Фантазия предполагает отыгрывание в терапии невротических тенденций, которые впоследствии могут быть взяты под контроль. Работа с воображением включает ряд различных драматических техник.

На Перлза произвело большое впечатление использование драмы, сам он имел некоторый опыт работы в театре, сотрудничал с Джекобом Морено, создателем психодрамы как метода лечения для госпитализированных пациентов. Вместе с тем, в отличие от Морено, Перлз не вовлекал других в драматическое действо. Напротив, он поручал пациенту самому играть все роли. Используя различные техники и ситуации, он поощрял исполнение ролей пациентом.

Техника челнока. Речь идет о переключении внимания пациента попеременно с одного вида деятельности или переживания на другой. Так, пациент может чередовать говорение и слушание себя. Психотерапевт может облегчить процесс, привлекая внимание пациента к тому, что было сказано и как это было сказано, например с помощью вопроса: «Осознаете ли вы это предложение?»

Кроме того, пациент может переключаться с переживания прошлого опыта в воображении и в ситуации «здесь и сейчас». Переживание вызывает внутренние ощущения, которые, будучи осознаны, заполняют пробелы, связанные с переживанием, и способствуют завершению соответствующего незавершенного дела. Техника челнока частично входит в другие техники, в частности в диалоги нападающий/защищающийся (Topdog / Underdog) и технику «пустого стула».

Диалог нападающий/защищающийся. Невротические конфликты затрагивают противоположные или противостоящие черты или аспекты личности. Когда психотерапевт обнаруживает подобный раскол в личности, он предлагает пациенту провести эксперимент с вовлечением каждой конфликтующей стороны в диалог. Наиболее распространенным является раскол между двумя аспектами, или двумя «я», в личности, называемыми «нападающим» (Top Dog) и «защищающимся» (Underdog). «Нападающий» соответствует фрейдовскому Суперэго. Он представляет «долженствования», интроецированные индивидом, обычно от родителей. Это праведное, перфекционистское, авторитарное, наказующее и запугивающее образование. «Защищающийся» соответствует Ид, или Инфраэго, по терминологии Перлза. Это нечто примитивное, уклончивое, оправдывающееся по типу «да, но», пассивно саботирующее требования «нападающего» и обычно одерживающее верх. Успех этот, однако, не разрешает конфликта; конфликт может быть разрешен только путем интеграции пациентом двух аспектов своей личности. Процесс интеграции происходит, когда пациент осознает «нападающего/защищающегося», вступая в диалог, в котором он попеременно выступает от имени того и другого.

Пустой стул. Одной из наиболее распространенных гештальтистских техник является Пустой стул. По сути дела, это метод фасилитации ролевого диалога между пациентом и другими людьми или между частями личности пациента. Эта техника обычно используется в групповой ситуации. Два стула ставят друг напротив друга: один соответствует пациенту или одному из аспектов его личности (например, «нападающему»), а другой соответствует другому человеку или противостоящей части личности (например, «защищающемуся»). Меняя роли, пациент пересаживается с одного стула на другой.

Психотерапевт может ограничиться наблюдением за диалогом или рекомендовать пациенту, когда следует пересесть на другой стул, предлагать варианты ответов, привлекать внимание пациента к сказанному и к тому, как это было сказано, или же просить пациента повторить или усилить слова или действия. В процессе такой работы пробуждаются эмоции и конфликты, возникают и разрешаются тупики, может произойти осознавание и интеграция полярностей, или расколов, внутри пациента, между пациентом и другими людьми, между желаниями пациента («защищающимся») и социальными нормами (представленными «нападающим»).

Техника пустого стула часто используется в групповой ситуации, когда психотерапевт работает с участником группы один на один. Человек, с которым проводится работа, занимает «горячий стул» и садится напротив пустого стула перед группой.

Замешательство

В книге «The Gestalt Approach And Eyewitness To Therapy» (Perls, 1973) Перлз описывает технику работы с замешательством, не приводя показания к ее использованию. Всем пациентам свойственно замешательство, которое проявляется в колебаниях между контактом и отстраненностью, последняя представляет действительную потребность невротической личности. Поскольку замешательство — чувство неприятное, пациент пытается избавиться от него путем избегания, заглушения, многословия и фантазирования. В терапевтической ситуации все это выглядит как «обесцвеченное моторное поведение» (Faded Motoric Behavior). Психотерапевт должен помочь пациенту осознать, выдержать и пережить это замешательство. Если не избегать замешательства, не прерывать его, а позволить развиться, оно трансформируется в чувство, которое можно пережить и предпринять адекватные действия. Попытка разумного понимания замешательства, напротив, не разрешает его, а прерывает, преждевременно прекращает его развитие.

Затуманенность (Blankness) является коррелятом замешательства. Пациент не может создать четкого мысленного образа; в его воображении все находится как в тумане. Если пациент выдержит такое состояние, все очистится и сформируется четкий образ. Еще одним проявлением замешательства может быть густая пелена или чернота, подобная черному бархатному занавесу. Пациенту можно преложить мысленно распахнуть занавес, за которым обычно находится то, что пациент пытается скрыть. Смущение можно преодолеть также с помощью «ухода в плодотворную пустоту», что является мрачным переживанием, сходным с гипнагогическими галлюцинациями перед засыпанием. Это может привести к «ага!»-переживанию, когда смущение трансформируется в ясность.

Работа со сновидениями

Фрейд говорил о сновидении как о прямом пути в бессознательное. Перлз полагал, что это прямой путь к интеграции. Если психоаналитик работает с ассоциациями к отдельным элементам сновидения и дает им интерпретацию, то гештальт-терапевт пытается заставить пациента повторно пережить сновидение в настоящем, в терапевтической ситуации, включая его отыгрывание. Интерпретации не даются, поскольку они ведут лишь к интеллектуальному пониманию. Давать интерпретацию поручают самому пациенту. «Чем больше вы воздерживаетесь от вмешательства и сообщения пациенту о том, на кого он похож и как он себя чувствует, тем больше оставляете ему шансов открыть себя самого, а не быть введенным в заблуждение вашими концепциями и проекциям» (Pagan & Shepherd, 1970, p. 29).

Сновидение отражает или содержит в той или иной форме незавершенную, не ассимилированную ситуацию.

«Сновидение представляет собой экзистенциальное сообщение. Это больше, чем незавершенная ситуация; это больше, чем неисполненное желание, это больше, чем пророчество. Это сообщение от вас вам, той вашей части, которая слушает. Сновидение, вероятно, является наиболее спонтанным самовыражением человека» (там же, р. 27).

Разные его части есть проекции разных и конфликтующих сторон самости. В принципе сновидение содержит все необходимое для исцеления, если понять и ассимилировать все его части. «Здесь есть все… Мы находим в сновидении все, что нам требуется… Понимание сновидения означает осознание, когда вы избегаете очевидного» (Perls, 1969a, р. 70). Формы меняются, однако в каждом сновидении по-прежнему есть все. «Сновидение есть концентрированное отражение нашего существа» (там же, р. 147).

Сновидения выявляют недостающие части личности и методы избегания, которыми пользуется пациент. Пациенты, не запоминающие сновидений (всех сновидений), отказываются взглянуть на свои проблемы; они «Думают, что заключили сделку с жизнью» (Perls, 1969a, р. 120). Таким пациентам предлагают обратиться к ускользнувшим сновидениям: «Сны, где вы?»

При работе со сновидением пациента просят сыграть роль разных людей и объектов. В процессе игры пациент отождествляет себя с отчужденными частями своей личности и интегрирует их. Затруднения при игре или отказ означают, что пациент не желает присвоить или получить назад свои отвергнутые части. Облегчает процесс использование техники пустого стула, когда пациент пересаживается со стула на стул при взаимодействии с героем сновидения, объектом или частью себя.

Домашнее задание

«Мы просим всех своих пациентов попробовать выполнить те или иные домашние задания, причем многим удается за счет этого заметно ускорить процесс терапии» (Perls, 1973, р. 82). Вместе с тем не все пациенты способны выполнить домашние задания, причем иногда они готовы приложить немалые усилия, чтобы этого избежать. Домашнее задание заключается в том, что пациент заново переживает сессию, представляя себя в терапевтической ситуации. Если почему-либо это дается с трудом, надо постараться выяснить, в чем проблема, может быть, что-то было недосказано на сессии. Если это так, то может ли пациент теперь это сказать? Акцент делается на осознавании факта избегания и прерывания самовыражения.